Собачий праздник!

Не спится служивому псу.
Встанет, походит, снова полежит, а то и тявкнет, так больше для бодрости.
Соседский сторожевой вздрогнет и тут же откликнется;
— Ты, это что?
— Да так, не спится что-то, — оправдывается служивый.
— А ты забей! Им сколько не гавкай, всё та же похлёбка из пустых щей!

Через дорогу пёс цепной, услышал их беседу и давай хохотать. Однако смешно же ему. Всю деревню своим
хохотом разбудил. А новости быстро здесь расходятся, глядишь, уже с каждого двора слышно как скалятся.

От всеобщего смеха проснулась и муругая, чалая от седины, пожилая сучка, та, что на другой стороне
станицы с Кузьминичной проживает. Эта никогда не упустит случая с кем-нибудь за просто так поругаться.
Как это без неё и такой праздник состоится!
Залилась так, что на забор, аж на пол морды из кожи своей вылезла.
Цепь двадцатку, на каждое звено разомкнуть вот-вот готова, так высказаться, страсть для неё хочется.
Бронебойным, отборным лаем, как заведённая, всю округу ото сна окончательно разбудила. Ну, не собака ли?
Деревня от неё, наверное уже оглохла!

— Опять эту суку старую у Кузьминичны разбудили! — подаёт снова свой голос соседский цепной, тот что
напротив, через дорогу, — никак так до утра и будет теперь гавкать всю ночь напролёт.

Тут уже и сторожевому, служивому нашему, так смешно от этих ласковых и верных слов стало,
он и давай от души упиваться, мелким, скрипучим от простуды тявканьем. А вся зареченская сторона
его в этом, с удовольствием поддержала.

— Сейчас, сейчас, этой суке-то по хребтине достанется! — не унимаются через дорогу.
И тут же сразу новый, гомерический раскат одобрительного хохота прокатился через всю деревню.
— Кузьминична-то огребёт её поди, лопатой!

И как бы в подтверждение сказанных слов, где-то там, на том, другом конце посёлка послышались уже
восклицательные и оскорблённые стоны. Дикие, ужасные, возмущённые и пронзительные.
А следом, сразу донеслась и человеческая ругань. Кто-то мастерски, во всё разбуженное зевало,
материл что ни есть всю ночную округу.

Только спать-то уже, наверное, всё-равно, так до утра теперь и не лягут!